Читаем без скачивания Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе] - Петр Киле

От храма Афины в Тегее, строителем которого был Скопас, у него была слава и зодчего, сохранился лишь один обломок. Это «Голова раненого воина» (Афины. Национальный музей.), которая выражает все страдание человека и весь трагизм бытия, как голова Орфея, плывущая по морю.

Умонастроение Скопаса и характер его творчества вырисовываются вполне ясно. Если у Фидия сохраняется величавая размеренность стиля и образов Гомера, то у Скопаса все страсть и порыв человека, который, оказавшись во враждебном мире, ищет исхода. Впадая в беспокойство, он ищет свободы в неистовстве желаний, как вакханка. Сохранилась уменьшенная римская копия с утраченного оригинала «Менада» Скопаса, без ног, лишь туловище, бюст, голова - с полным впечатлением неистового кружения в пляске, что усиливается возможностью обозрения статуи со всех сторон.

Подлинную «Менаду» (или «Вакханку») Скопаса воспел неизвестный греческий поэт:

Камень паросский - вакханка. Но камню дал душу ваятель.И, как хмельная, вскочив, ринулась в пляску она.Эту менаду создав, в исступленье, с убитой козою,Боготворящим резцом чудо ты сделал, Скопас.

Лисипп (368-318 гг. до н.э.) создал великое множество изваяний в бронзе, которые не сохранились вовсе. Известны лишь мраморные копии с его статуй. Если Скопас по всему горячо переживал горестную судьбу Греции, то его младший современник Лисипп из Сикиона, оказавшись при дворе Александра, им особо ценимый, возможно, сопровождая македонского царя в походе при его впечатляющих завоеваниях, творил уже с иным умонастроением, в котором проступала новая эпоха, вместо эллинства эллинизм.

Завоевания Александра Македонского имели особенность, в отличие от всех завоеваний, когда доминирует одна грубая сила: подвижный двор молодого царя с военачальниками, в основном, его сверстниками и друзьями, сопровождали в походе или присоединялись в пути философы, художники, поэты, хоры, театральные труппы со всех городов Греции. При этом, надо заметить, местной элите греческая культура не была чужда. Она не подавлялась, а привлекалась к сотрудничеству, а юношей собирали для обучения и воспитания. Силой Александра была не македонская конница, а культура Эллады, в лоне которой он вырос. Это было начало внешнего расцвета Греции, уникальный феномен, что и составляет предмет нашего интереса к классической древности.

Словом, Лисипп - представитель поздней классики и начала эллинистического периода. Напряжение борьбы и радость побед в прошлом. В высоком искусстве не бывает ничего случайного. Сохранилась мраморная римская копия с утраченного бронзового оригинала «Апоксиомен» Лисиппа (Рим. Ватикан.) Перед нами атлет не на пьедестале с гордым сознанием своей силы или победы, а после состязания, он металлическим скребком очищает на вытянутой руке кожу от масла и песка; на лице и во всей фигуре ощущаются усталость и волнение, скорее от поражения.

В Эрмитаже можно увидеть уменьшенную мраморную римскую копию с утраченного бронзового оригинала «Геракл со львом» Лисиппа. Борьба достигла предела: Геракл схватил льва намертво, но это еще не победа и не поражение.

От статуи Александра сохранились лишь строки поэта:

Полный отважности взор Александра и весь его обликВылил из меди Лисипп. Словно живет эта медь.Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваяние:«Землю беру я себе, ты же Олимпом владей».

Известно, Лисипп говорил, что он изображает людей такими, какими они ему кажутся. Он воспроизводил впечатление, свое восприятие? Сохранилась римская копия с оригинала Лисиппа «Сократ». Сохранилась римская копия с оригинала Лисиппа «Эрот». Если у Праксителя Эрот юноша, у Лисиппа мальчик, который вскоре вообще превратится в ребенка, когда уже не поймешь, это Амур или ангелочек. Эпоха эллинизма - это эпоха метаморфоз.

Пракситель (390-330 гг. до н.э.) родился в Афинах; он был сыном скульптора и дети его стали скульпторами. Он был старше Скопаса на десять лет, старше Лисиппа на лет двадцать; они были современниками, стало быть, соперничали в славе. Но слава Праксителя была неоспорима. По сути, он совершил переворот в восприятии греков женской красоты.

Для V века характерен культ мужского тела, атлета и воина, и культ любви к мальчикам. К красоте женщин греки, разумеется, тоже были крайне восприимчивы, но это не входило в круг значимых для них отношений товарищества и дружбы, что возносили они до любви, скорее в большей мере чисто духовной, как у Сократа и Платона. Нечто вроде духовного отцовства, что вообще пристало мужчине и что воплощает Сократ по отношению к Алкивиаду с его отрочества и к его ученикам.

С утратой могущества Афин, возможно, и умонастроение мужчин по отношению к женщинам меняется, словно они впервые обрели досуг для общения с ними, не говоря о гетерах, заполонивших Афины.

Могущество и слава Афин становится воспоминанием, как от моря и неба веет всесветной тишиной, и человек посреди этого великолепия природы полон снов и желаний. Эрос индивидуального влечения, Эрос лирики как бы впервые находит свой предмет - выходящую из морской воды богиню любви и красоты. Это могло быть буквально так: на празднестве в честь Посейдона Пракситель увидел гетеру Фрину, которая не упускала случая разыграть из себя прекраснейшую из богинь Афродиту. Впрочем, там ее мог увидеть и Апеллес, которой позировала Фрина для его знаменитой картины «Афродита Андиомена».

Пракситель изваял богиню обнаженной. Это произошло впервые. Даже женщин не изображали обнаженными, а тут богиню! Вероятно, красота Фрины была такова, что ваятель не решился набросить на ее тело легкий покров пеплоса. Возможно, настояла на том сама гетера: ведь все видели, как она выходит из моря в чем мать родила, пусть такой предстанет и Афродита.

Поначалу это не всем понравилось. Жители Коса предпочли одетую богиню и явно просчитались. Римский ученый Плиний писал: «...Выше всех произведений не только Праксителя, но вообще существующих во вселенной, является Венера его работы. Чтобы ее увидеть, многие плавали на Книд. Пракситель одновременно изготовил и продавал две статуи Венеры, но одна была покрыта одеждой - ее предпочли жители Коса, которым принадлежало право выбора. Пракситель за обе статуи назначил одинаковую плату. Но жители Коса эту статую признали серьезной и скромной; отвергнутую ими купили книдяне. И ее слава была неизмеримо выше. У книдян хотел впоследствии купить ее царь Никомед, обещая за нее простить государству книдян все огромные числящиеся за ними долги. Но книдяне предпочли все перенести, чем расстаться со статуей. И не напрасно. Ведь Пракситель этой статуей создал славу Книду. Здание, где находится эта статуя, все открыто, так что ее можно со всех сторон осматривать. Причем верят, будто статуя была сооружена при благосклонном участии самой богини. И ни с одной стороны вызываемый ею восторг не меньше...»

Слава Афродиты Книдской дошла до ушей богини, она сошла на Книд и воскликнула, со слов неизвестного поэта:

Видя Киприду на Книде, Киприда стыдливо сказала:«Горе мне, где же нагой видел Пракситель меня?»Есть еще эпиграмма, как в античности называли такого рода короткие стихотворения.Мрамор кто оживил? Кто воочию видел Киприду?Страсти желание кто в камень холодный вложил?Рук ли Праксителя это творение, или богиняВ Книд удалилась сама, сирым оставив Олимп?

Пракситель осуществил в мраморе отнюдь не философию гедонизма, еще до Эпикура даже, как утверждают, а воочию учение Платона об идеях, Эросе и красоте, поскольку философ уловил основные аспекты античной эстетики, которой интуитивно руководствовались поэты, зодчие, ваятели.

Афродита Книдская, как и другие изваяния богини Праксителя, не сохранилась. О ней можно судить лишь по мраморным копиям и заимствованиям. Невосполнимые утраты. А если знать, в древности мрамор Парфенона, как и статуи, окрашивали, что нам трудно представить, какое же впечатление производила Афродита Праксителя с ее взором, по свидетельству древних, «влажным и блестящим»? В самом деле, не нагая женщина, а воистину богиня.

Не гедонизм, а человечность присуща миросозерцанию Праксителя, что и проявляется в его отношении к женской красоте, красоте юности и детства. Даже сатир вочеловечивается у него и предстает в задумчиво-веселом облике юноши. В культовую скульптуру Пракситель вносит элементы жанра - Афродита смотрит на себя в зеркале или только что вышла из воды после купания, Артемида застегивает пряжку плаща, что вносит интимную ноту. Божественность персонажей сохраняется, но это лишь покров человечности и женственности, что становится высшей ценностью, как сущность красоты. Поэтому если Гермеса во времена Фидия изображали благообразным, бородатым старцем, то у Праксителя он предстает юношей, Артемида - юной девушкой, Аполлон - хрупким подростком, воистину Фебом.